Форум » Наше прошлое и будущее » [начало апреля, 1977] Snitches and talkers get stitches and walkers (ff) » Ответить
[начало апреля, 1977] Snitches and talkers get stitches and walkers (ff)
Lily Evans: Дата и время действия: Пасхальные каникулы 1977 года. Место действия и его примерное описание: дом семьи Эванс, недалеко от Паучьего Тупика. Действующие лица: Лили Эванс и Джеймс Поттер, а также семейство Эванс и неподражаемый Вернон. Ситуация: когда твоя сестра уже давно нашла свой счастье, это всегда радостно, только не в том случае, если это счастье представляет собой центр весьма сомнительного юмора, впрочем, твоя сестра в долгу не остаётся, выражая такой восторг при виде твоего возлюбленного, что от её энтузиазма волосы могут стать дыбом, ну, или кое-какая мебель в доме придти в негодность, это уж как кому повезёт.
Ответов - 4
Lily Evans: До чего же Лили ощущала себя на своём месте все те недели, которые последовали за их с Джеймсом решением перестать обижаться друг на друга из-за всяких глупостей, и просто быть вместе, только вот долгое время вся эта рождественская сказка казалась ей чем-то невозможным, словно часы пробьют двенадцать, и фея крёстная даст ей обухом по голову. Но Джеймс никуда не думал от неё исчезать, как и улыбка на её губах каждый раз, когда она на него смотрела, прямо-таки условный рефлекс. Профессор Макгонагалл находила их поведение возмутительным, потому, что теперь не только Джеймс швырял Эванс в волосы какие-нибудь бумажные самолётики, но и она отвечала ему, сдувая с ладошки цветок да и вообще всё, на что хватало фантазии, и на что явно не хватало нервов у их бравой преподавательницы, которая, впрочем, каждый раз умилялась и немного краснела, увидев эту парочку, обжимающуюся везде, где только можно и где нельзя вообразить, словно они так игриво мозолили глаза всем стыдливым людям. Когда наступила весна, они с Джеймсом, как и планировали, отправились навестить её семью, получив добро от его родителей и выбив да ладно валите уже из недовольного Блэка, обещавшего приглядеть за Лунатиком и особенно за безобидным, но обожающем вляпываться в идиотское положение, Хвостом. Лили чувствовала вполне объяснимое волнение, нервно теребя в ладони пальцы Джеймса, на которых могла бы дырку протереть, если бы ей позволила совесть, только волнение, несмотря на весь тот тёплый приёмчик, что наверняка организуют им Тунья и Вернон, отойдя от шока при виде их довольных улыбок, было приятным ажиотажем. Несмотря на то, что, по возрасту, трансгрессировать им уже позволялось, и они активно обучались этому искусству, экзамен у них пока никто не принимал, так что, несмотря на шуточные предложения Джеймса сжульничать, Лили решительно потащила его домой куда более длинным путём, впрочем, заверив его, что для того, чтобы познакомить его с её маггловской частью мира, как минимум не обойтись без поездки на метро. Сначала это и правда было забавно, их не прихлопнул турникет, и Джеймс даже сказал, что эскалатор ничего себе игрушка, хотя, конечно, не сравнится с метлой, а потом он, облокотившись о двери с красноречивой надписью "не прислоняться" смотрел на Эванс так, что она даже немного скромно потупила глазки, теребя в руках его выпавший из-под свитера кулон, который он не надел бы ни за какие коврижки, если бы Лили не уговорила его, всё-таки, это было его подарком его мамы на Рождество, и она надеялась, что сын хоть иногда будет использовать его по назначению, а не только в качестве отмычки для всяческих безобразий, которые всегда спускала ему с рук. Правда, не всё коту масло, а волшебникам многозначительные перемигивания из-под ресниц, вскоре, на одной из станций, набежало столько народа, что их прижало друг к другу так, что дыхание могло перехватить, причём, безо всяких шуток. Лили настолько отвыкла от поездок на общественным транспортом с прошлого лета, что даже слегка испуганно приобняв Джея за плечи, пока ей не оторвали руки в этой толкучке, как на войне. Нет, пообниматься, конечно, они всегда за, но те, кто ездил на какой-нибудь тарантайке, как селёдки в бочке, их поймут. Можно было съязвить, что на метле они бы добрались проще, только вот попробуйте в таком положении хоть звук издать. В общем, эти двое всё равно нашли, чем себя занять, Джей, как бравый рыцарь, с боевыми царапинами отвоевал сумку Эванс, которую едва не вынесло за двери вместе с толпой, а потом даже умудрился ухватиться за один из порочней, проклиная, что тот, кто сделал его скользким, словно люди тут не держаться, а стриптиз танцевать пришли, был большим приколистом. Когда им удалось выйти на удивление всего лишь в паре остановок от нужной, пока толпа окончательно не уничтожила их энтузиазм выбраться живыми, Лили немного истерически рассмеялась, чмокнув Джея в ушко и ласково обвив руками его шею, так они и простояли некоторое время, не обращая внимание, как их настойчиво задевают плечами снующие мимо прохожие, ну дайте людям отдышаться, что вы, в самом деле. Дальше последовали электричка и автобус, после чего Поттер сообщил Эванс, что ей надо медаль выдавать за заслуги, если она ездит таким образом домой каждый раз и хищно пообещал ей, что в следующий раз они займутся трансгрессией, хочет она или нет, правда, Лили на удивление не возражала. Ну, вот и добрались. Уголок, в котором обитала семья Эванс, был достаточно живописный, правда, стоило податься чуть поодаль, и перед глазами начинали пролетать куда более мрачные и унылые пейзажи, но в ту сторону Лили Джеймса не собиралась вести, хотя бы по той причине, что там обитал Тобиас Снейп, который обожал людей с куда большей страстью, чем его сын. Сев, конечно, остался на каникулы в Хогвартсе, но вот Тобиас мог докопаться до них. Куда приятнее было бы случайно встретить его маму, Елену, только, вы же знаете, как работает закон бутерброда, упавшего маслом вниз. Да и, откровенно говоря, Лили до сих пор ощущала себя немного виноватой перед родителем Сева за то, что, вероятно, в их глазах выглядела стервой, которая разрушила многолетнюю дружбу с их сыном непонятно за какие его грехи. Но сказать, эй, ребята, разуйте глаза, Северус скоро подастся к пожирателем смерти, у неё не поворачивался язык. Когда они, немного продрогшие от ещё пронизывающего апрельского ветра, забежали в коридор дома, им навстречу вышла миссис Эванс, которая, от души обняв давно не виденную дочку, восторженно воззрилась на Джеймса, тепло поприветствовав его и лишь из чуткости не расспрашивая его сразу с порога. Миссис Эванс внешне не слишком была похожа со своей дочерью, обладая несколько более обыденной, но вполне миловидной, внешностью, а также тёмными, волной, волосами чуть ниже плеч и светлыми ореховыми глазами. А вот фигуру она сохранила отменную, даже появление двоих детей не оставило на ней никакого следа. Поприветствовав Джеймса и нежно пожав ему руку, миссис Эванс, улыбаясь, повела ребят сразу к столу, где представила Джеймсу своего мужа, добродушного, только с виду немного сурового, обладателя ярких зелёных глаз, правда, не столь миндалевидной, как у Лили формы, а также обширной лысины, которая, очевидно, возникла у него от стресса при виде Вернона, который уже со вполне хозяйскими манерами спускался с верхнего этажа, окидывая «свои» владения скептическим взглядом. В этот момент в столовой нарисовалась ещё одна участница знакомства, а именно Петунья, худощавая, даже костлявая девушка с немного не пропорционально вытянутым лицом и тёмными, как у матери, волнистыми локонами, впрочем, обладающая вполне сносной внешностью, которая всё же терялась рядом с сестрой, которой в этом плане, чего говорить, повезло больше. На Петунье красовалось немного старомодное платье, которым она явно намеревалась подчеркнуть свою добропорядочность, в понимание которой явно не входили каблуки, надетые на Лили, на которые её сестра покосилась так презрительно, словно они нанесли ей оскорбление своим видом. Когда Лили к ней приблизилась, Тунья церемонно, словно нехотя, чмокнула сестру в щёку и, как можно скорее отстранившись, немного скованно улыбнулась. Привет, ты Джеймс, да? Я Петунья Эванс, но ты можешь звать меня Тунья, если тебе так больше нравится. Лили мне о тебе ничего не рассказывала, я узнала тебя по фотографии. Лили явно не понравилось высказывание сестры, но она, нервно выдохнув, промолчала, сильнее сжав руку Джеймса. Когда наивные предки решили тактично сходить на кухню, чтобы дать детям возможность получше друг друга узнать, Лили взяла Джеймса под руку, старательно не замечая негодующего взгляда сестры на их пару. Однако, Вернон решил разрядить обстановку, рыкнув что-то вроде приветствия на его языке кабана. Лили, давно не виделись, и ещё столько бы. А ты, стало быть, тот самый Поттер, про которого миссис Эванс мне все уши прожужжала? Ну и что в тебе такого особенного, надеюсь, ты хотя бы умеешь водить? Он раздражённо повысил голос, словно не имел и толики сомнения в том, что Поттер понятия не имел, о чём он вообще его спросил, да и это не имело значения, потому, как во дворе дома стояла его новенькая иномарка, на которую он умудрился подработать, разумеется, то, что вложили в её покупку родители, Вернон их особенной заслугой не считал, так что его так и распирало от ощущения собственной значимости на фоне этого хлюпика с растрёпанной головой, на которого беспардонно пялилась его невеста, но где там ему заметить это своими поросячьими глазками. Вы, разумеется, знаете о нашей предстоящей свадьбе в конце августа? Очень хорошо, Лили, что ты нашла себе парня, надеюсь, летом вы не будете мешаться у нас под ногами, это торжество для приличных людей. Петунья на секунду словно стала меньше ростом, явно представляя себе, насколько неприятно сестре было услышать столь своеобразное приглашение быть подружкой невесты, впрочем, вряд ли Лили ожидала от неё такого широкого жеста, да и Петунья, быстро взяв себя в руки, кинула виноватый взгляд вовсе не на Лили, а не Джеймсу, взяв Вернона под руку, словно зеркаля Лили, негодующе подняла свой подбородок почти до потолка.
James Potter: Джеймс с интересом озирался по сторонам. Конечно, откровенно не таращился и вообще старался держать себя в руках, а не вел себя так, как это делал бы один их с Лили общий рыжий знакомый - Джеймс, в отличие от Артура, хотя бы не норовил тут же полезть разбирать на запчасти телевизор или пылесос. Но тем не менее, в маггловском доме ему приходилось бывать впервые, а подивиться здесь было чему. Родители Лили, мистер и миссис Эванс, оказались очень милыми людьми, хотя под взглядом последней Джеймс чувствовал себя то ли экзотической зверушкой в зоопарке, то ли внуком, давно не видевшимся с любящей бабушкой, которой только въевшиеся в кору мозга правила приличия не разрешали тут же расцеловать блудное дитя в обе щеки и начать сюсюкать. Джей про себя усмехнулся: ну, еще бы, наверняка миссис Эванс наслышана о нем от своей младшей дочери не только за последние три месяца, но и до того выслушивала гневные тирады в его адрес, перемежающиеся со звучным зубным скрежетом. По крайней мере, эта милейшая мадам должна помнить, как летом перед четвертым курсом Поттер каждый день неутомимо присылал Лили письма, а то и два или три за день, нисколько не смущаясь и не расстраиваясь, что ни на одно из них так и не получил ответа. Хорошо, Карла, и по сей день еще не пребывающая в почтенном возрасте, в то время была совсем молодая и пышущая здоровьем, но и то порой так утомлялась, что приходилось заимствовать у родителей сову, чтобы дать бедолаге отдохнуть. Вскоре на смену старшему поколению на воображаемую сцену вышли главные экспонаты выставки: сначала девушка с лошадиным лицом и надменными манерами, в платье, казалось, натянутом прямо поверх костей, а потом и ее колоритный женишок, в роду у которого явно затесались гиппопотамы и моржи - в то время, как Джеймс пытался совладать с дурацким юношеским пушком на лице, Вернон, будучи не намного старше него, обзавелся гордой бобровой щеточкой усов - приклеил, что ли? Джей весело покосился на Лили, как бы ставя ей в упрек, почему она все эти годы скрывала, что прячет его фотографию у себя под подушкой, и про себя дивясь, как лихо Тунье удается, и глазом не моргая, вешать людям лапшу на уши. Да вот только не повезло ей: на память Джеймсу жаловаться не приходилось, но даже если бы провалы в ней и случались, едва ли он забыл бы об откровениях, однажды услышанных от Лили и доведших его тогда до истерического хохота. - Тунья, какая встреча. Рад познакомиться, - произнес Джей с явственно слышной издевкой, дающей понять, что, по правде говоря, ни черта он не рад видеть ни ее саму, ни ее ручного моржа. - Ничего не рассказывала? Надо же, - Сохатый расстроенно цокнул языком. - А я о тебе наслышан, хотя фотографии твои Лили мне не показывала, - чистая правда, между прочим, хотя парню пришлось приложить усилия, чтобы не ляпнуть, что это, наверное, чтобы он не испугался ее зубов в пол-лица. Впрочем, высказать-то, может, хватило ума не высказать, но ничто не помешало весьма красноречиво промолчать. Вернону Джеймс поначалу сдуру даже протянул руку, но вскоре брезгливо ее опустил, во-первых, поняв, что хорошим манерам этого товарища научить забыли, и во-вторых, потому что для некоторых выражение "иногда лучше жевать, чем говорить" актуально каждый раз, как они открывают рот, и жать руку подобным чудесам природы что-то не хочется. Поттер иронично выгнул бровь и уничижительно хмыкнул, так, что понимайте, как хотите: хоть "еще бы я не умел", хоть "делать мне больше нечего", хоть "сам-то умеешь?" - тем самым избавляя себя от необходимости давать прямой ответ и на ходу разбираться, о чем вообще речь. - Матушка Сириуса с ним бы согласилась, - к слову о своих манерах, ухмыляясь, прошептал Джеймс на ухо Лили, высвободив руку из ее цепких пальцев и крепко обняв ее за талию. Приходилось Джею бездарно проводить время на, так сказать, светских приемах, в обществе Блэков и Малфоев, и что-то они друг от друга остались не в восторге. Маггловские свадьбы едва ли походили на аристократические сборища, но сдается Джею, и те, и другие мероприятия приносят весьма сомнительное удовольствие, когда тебя окружают люди вроде Вернона Дурсля или Вальбурги Блэк. Естественно, от внимания Поттера не укрылось, как не понравились Лили слова их нового знакомца. Джеймс и сам был не в восторге и с удовольствием окунул бы его башкой во что-нибудь дивно пахнущее и помыл с мылом язык, да и мозги заодно. - Можешь не беспокоиться, мы с Лили и без вас уж найдем, чем занять себя летом. Уверен, мои предки не будут против ее общества, - сказал Джеймс, скосив взгляд на Лили. Вообще-то они еще толком не говорили про планы на лето, но вот он и выяснит как раз, как она относится к такой перспективе. Поймав на себе брошенный украдкой взгляд Туньи, Джей задорно ей подмигнул, после чего потянул Лили к накрытому для них столу. После такого экстремального вида спорта, как маггловское метро, не мешало бы подкрепиться, тем более что мужчины как дети, их нужно холить, лелеять и не забывать кормить, а Джеймс завтракал уже черте когда давно. К тому же что милейшая миссис Эванс, зря старалась что ли? Приготовила всю аппетитно выглядящую красоту без помощи магии и эльфов-домовиков, да ей только за это нужно памятник поставить, не говоря уж о том, что Мерлин знает сколько уже терпит Вернона у себя под крышей, в то время как Джеймс уже после пяти минут общения с ним не прочь его удавить.
Lily Evans: Пока Джеймс рассматривал окружающие его незнакомые маггловские предметы, Лили с любопытством была занята Джеймсу, следя за его вполне воодушевлённой реакцией, и стараясь сберечь каждую секунду их хорошего настроения, на которое грозились налететь грозовые тучи с именами собственными Петунья и Вернон, которые, собственно, так и поступили. Но Лили была бы не Эванс, если бы не смогла извлечь позитив даже из их небольшой и пока вполне приличной перепалке, словно они играли в теннис, а не в слова. Я потом тебе покажу, как едва не протёрла твою колдографию до дыр. Лили слегка зарделась, когда Джеймс отправил ей понимающий хитрый взгляд, мол, Эванс, вот я тебя и раскусил, и в ответ, трогательно прижавшись к его щеке, многообещающе шепнула это Джеймсу на ушко, не обращая внимание на негодующее фырканье сестры, которая считала, что шептаться позволяется только ей, а остальные не имеют права иметь от неё секреты, которые она даже, если очень старалась, не умела хранить. Что же до колдографии Поттера, шутки шутками, и, может, спать с ней она не ложилась, и не держала у настольной лампы, но очень даже бережно прятала за семью замками, чтобы, в минуты особенно паршивого или эйфорического настроения поводить по ней кончиками пальцев, вглядываясь в его улыбку и такие же смеющиеся глаза. Надеюсь, у Бродяги уши сейчас горят также, как у нас, когда он вспоминает о том, что нужно испортить свидание другу. Вернон обладал терпением куда меньшим, чем его девушка, явно недовольный тем, что эти двое позволяют тут вести себе какие-то свои беседы, вместо того, чтобы сосредоточиться на том, чтобы произвести на него хотя бы сколько-нибудь значимое впечатление, впрочем, чего ждать от этих колдунов и шарлатанов, когда-нибудь полиция отловит их всех и назначит им наказание в розгах за всю распространяемую ими чепуху. Все эти объявления о волшебстве в любом его проявлении в газетах приводили его в неистовство, и его возмущение мог унять разве что хорошо сдобренный ветчиной бутерброд с майонезом, которые только Тунья умела готовить так, чтобы он ощутил себя почти умиротворённым. И всё же, Поттер его взбесил, он даже не ответил на его вопрос относительно вождения, наверняка у такой сомнительной личности даже нет прав. Оставалось только призвать его к порядку и подвесить его самомнение за уши, и от этой мысли Вернон препротивно сально ухмыльнулся. Ты у нас просто образец добродетели. Что, Лили, променяла своего ворона с сальными патлами на этого вот доходягу? Молодец, хвалю, этот не так безнадёжен, а твой этот Снейп вообще похож на немытую птицу. Но я бы на твоём месте, Поттер, опасался, раз девица так быстро меняет своих кавалеров. Хотя, ты, наверняка, ничем не лучше неё, вот увидишь, Лили, такие выскочки, как он, очень быстро бросают своих девчонок, когда наиграются. Лили даже побледнела от ярости, на пару секунд оторопев от этих слов и даже не зная, как реагировать. Оправдываться? Вот ещё, с какой стати, отвечать на подобную чушь ниже её достоинства. Но как он смеет так говорить с Джеймсом? Почему он так говорит с ней и вообще превращает всё в балаган, не успели они даже на сон разместиться, чтобы заставить их мечтать вернуться в школу и вздохнуть там полной грудью, не дождётся, гад. Это было уже выше её понимания, это было уже просто низко, понятно же даже такому болвану, у которого мозги заплыли тем, что он уминает на обед, отнимая его у младших школьников, чтобы не умереть голодной смертью, что её парню вряд ли приятно было бы услышать нечто подобное. Разумеется, её с Севом никогда не связывала романтика, они были друзьями, но друзьями с большой буквы, он часто бывал у Эвансов и знал их дом, как свои пять пальцев, а её папа частенько выставлял за порог его пьяного отца, вознамерившегося отлупить Сева за то, что он опоздал к обеду. И всё же, Лили не хотелось, чтобы Вернон делал все эти лживые и сальные намёки Джеймсу, это было просто неприятно, и она всё равно невольно чувствовала себя виноватой, как когда тебя незаслуженно обвиняют в воровстве, а у тебя всё равно горят уши. Но Вернон никогда не стеснялся в том, чтобы представить всё в каком-то противном, опошленном свете. Лили достаточное время велась на уговоры мамы быть с ним приветливой, потому, что он новый в их семье человек, который пока не привык к тому, что у них дома живёт волшебница, но это было уже перебор. Она негромко, но отчётливо процедила ему с таким раздражённым видом, до которого Эванс не удавалось довести даже Джеймсу и Сириусу совместными усилиями во времена их бурной вражды. Прекрати это, Вернон, ты ведёшь себя, как идиот. И если ты ещё хоть раз назовёшь доходягой Джеймса, видит Мерлин, я напомню тебе, что в семнадцать уже можно безнаказанно колдовать. Джеймс очень вовремя сжал её талию, и она отвлеклась ото всего, как и всякий раз, как, когда он так несколько собственнически к ней прикасался, а у неё мурашки по этой самой талии шли до самого затылка. Затем Джеймс ответил Вернону с тем достоинству, на которое не хватило нервов у Лили, так что она, силясь остыть, не вмешивалась, и, не обращая внимания на попытки Вернона не сдаваться так просто и испортить им настроение, сияя, чувствовала гордость за своего парня, какой он у не благоразумный, когда это действительно важно. Впрочем, даже поведи он себя иначе, Лили вряд ли бы почувствовала обиду на него. А потом у Эванс и вовсе замерло сердце, и она даже забыла, к чему он заговорил об этом, нежно приподняв брови. Я буду рада познакомиться с ними. А уж тем более провести с тобой лето. Она даже притихла, затаив радость от перспективы того, сколько всего они могут учудить летом вместе, и, разумеется, от перспективы посмотреть его маме и папе в глаза, и пусть Сириус сколько угодно пытается заливаться лаем им на уши, Эль не даст ему заскучать. Почему-то представилось, как они все дружно отправляются купаться со своей псиной, распугивающую отдыхающих, чтобы занять для них лучшие места у воды, и даже невольно хихикнула, обвив плечи Джеймса руками с невиданной нежностью. Однако, не заметить так и прожигающую на её лице дырку Тунью тоже было нельзя, и Лили слегка укоризненно посмотрела на сестру. Не надо, Тунья, я всё понимаю. Ты достаточно красноречиво объяснила, чем тебя не устраивают волшебники в своих письмах. Я не хочу ссориться, не обижаюсь и на свою свадьбу тебя позову. Она отчеканила это достаточно мягко, но холодно, потому, что и правда не собиралась отвечать ей той же монетой, тем более, только потому, что Вернон подавил её сестру своим отвратительным властным характеров, хотя и сестра у неё не сахар, но даже она меркнет на его фоне. Лили с мягкой улыбкой покачала головой, когда мама, пока на кухне обед доводился до совершенства под сонным приглядом отца, который делал перед своей женой вид, что это умеет, достала их толстый семейный альбом, принявшись показывать Джеймсу детские фотографии Лили. Конечно, там был и Сев, но, как ни крути, он часть детства Эванс, и Джеймс знает об этом, также как и то, что в это детство её теперь никакая сила не вернёт, не говоря уже о том, что она не отказалась бы от их отношений даже ради самой светлой дружбы, не говоря уже о том, в какую грязь превратилась их дружба со Снейпом. Слава Мерлину, фотографий, где маленький Сев смотрит на Лили, заворожено крутящую в руках осенний листок, было немного, всё больше Лили со своей сестрой, где они маленькие, были такие дружные до тех самых пор, как Лили совершенно случайно удалось оживить цветок на своей ладони. Она вовремя отобрала альбом у мамы, пока она не усыпила Джеймса раньше ужина, хотя они дошли до самого интересного, а именно уже их более взрослых колдографий, когда Лили сдружилась с Эль, и они устроили друг другу фотосессию в смешных пижамах. Наконец, миссис Эванс, слегка поторапливая мистера Эванса, который уже не выглядел таким хмурым по тому поводу, что его оторвали от мирного чтения газеты, но всё ещё немного робкого от встречи с Джеймсом, вынесла на стол свои кулинарные шедевры, попутно не забывая похвалить Тунью, которая принимала живое участие в эстетическом оформлении блюд, что у неё получалось, как надо, и Лили чуть более расслабленно подмигнула сестре, мол, молодец, Петунья, не принижай свои таланты, как ты по какой-то неведомой причине любишь делать непонятно кому назло. Пока мама несколько сдержанно, но уже достаточно заинтересованно и мило расспрашивала Джеймса о его жизни, Лили подсовывала ему то салатик, то бутерброд, как бы это не мешало его внятным ответам, но оставить своего парня голодным она не могла, тем более, он с такой надеждой смотрел на аппетиную индейку посреди стола, словно погрузился в день сурка благодарения. Тем времени, вопрос зашёл о ночлеге, и Лили пришлось сделать вид, что она очень занята тыквенным пирогом, а затем и вовсе зарыться в плечо Джеймсу, когда Тунья стойко пыталась отвоевать для Вернона самое лучшее место хотя бы по той причине, что все остальные имели все шансы развалиться под ним.
James Potter: Каждому ребенку, подростку и представителю молодежи знакомо то чувство стыда и позора, которое возникает в моменты умиления взрослыми, какими крохами мы были, когда ходили пешком под стол; и никто из молодого поколения не имеет ни малейшего понятия, за какие проступки им такое наказание. Джеймс это прекрасно понимал, но отказывать мистеру и миссис Эванс в удовольствии показать запечатленные на снимках все этапы взросления их умницы-дочери было бы невежливо, а задачей Джеймса на сегодняшний (и завтрашний, и послезавтрашний) день было показать, каким хорошим, белым и пушистым он может быть, когда захочет (хотя все мы знаем, демонстрация какого умения нагляднее всего продемонстрировала бы, по крайней мере, параметр пушистости). Так что он смиренно пялился на перелистываемые страницы альбома, иногда с иронией поглядывая на Лили и тихонько посмеиваясь так, чтобы этого по возможности никто не заметил, кроме нее, разумеется. Правда, вскоре предавание ностальгии все же надоело, слава Мерлину, не только Джеймсу, но и Лили, и без того слишком долго терпевшей все это безобразие, и она со всей свойственной ей тактичностью направила ход событий вечера в другое русло, заодно позаботившись о том, чтобы гостя перестали морить голодом. Словом, пока все шло примерно так, как Джеймс себе и представлял: пусть раньше знакомиться с родней не то что девушки, но даже и друзей, ему не приходилось, но зато своих предков с господами Лунатиком, Бродягой и Хвостом очень даже (а то какое же лето в доме Поттеров без гостей?), и несложно было предугадать такое явление, как семейный ужин с вежливыми расспросами пришельца в чужом семейном гнезде. Единственная парочка, не очень-то довольная происходящим, не нуждается в представлении, но в борьбе с Верноном и Петуньей Джеймс предпочитал тактику абсолютного игнора, покуда терпение еще оставалось в запасе, и тихо радовался, что столь прелестные создания не так уж безнадежно тупы, и пару раз безуспешно попытавшись вставить колкости, вскоре решили помалкивать. Тем временем, Солнце все больше стало клониться к горизонту, и радушная хозяйская чета забеспокоилась о ночлеге. Рассудив, что на всех комнат в доме все равно не хватит, мистер и миссис Эванс пришли к единогласному решению поселить дочерей в одну комнату, а гостей - в другую, не успел Джеймс в знак протеста вставить даже "Э". Жизнь его к непосредственному соседству с Верноном Дурслем не готовила и он себе слабо представлял, как это будет. Еще бы: когда обычно живешь если не один, то в обществе лучших друзей и не менее славного Фрэнка Лонгботтома, то начинаешь искренне полагать, что ночевка в компании свирепого гиппопотама, так и норовящего с тобой поскандалить, может тебе разве что только в страшном сне присниться. А тут на тебе, нежданно-негаданно подложили свинью, при чем в буквальном смысле. И кто? Родители любимой девушки. А с виду будто бы милейшие люди. Не верь глазам своим, что тут еще скажешь. Можно представить, с какой кислой рожей и печатью обреченности на ней Джеймс отправлялся ко сну, и не зря: в лучших традициях жанра, наслаждение дивными звуками природы ожидало его в ночи. Ну естественно, это было бы вполне ожидаемо, не старайся Поттер строить из себя оптимиста. Но нет, к сожалению, носорог он и в Англии носорог, и храпит соответствующе, хоть ты тресни (что Джеймс, кстати, и пытался с ним проделать). Джеймс уж начал думать, не придушить ли соседушку во сне подушкой, но пришел к выводу, что Лили его, конечно, тоже едва терпит, но убийство Вернона не принесет ей мира, а потому Сохатый эту самую подушку попросту запустил в Дурсля. Впрочем, тому все равно хоть бы хны, ну да Джеймс на обратное и не надеялся, раз уж того даже хорошенько пнуть не помогает. Впрочем, Сохатый не был бы Сохатым, если бы спустил неприятелю с рук то, что его царской персоне не дают спать. К тому же теперь, когда он достиг, наконец, совершеннолетия и ничто не мешает безнаказанно колдовать вне Хогвартса, можно долго не ломать голову, как бы поизвращеннее досадить противнику, затратив при этом минимум усилий. Какое бы благотворное влияние ни оказывала на Поттера умница Эванс, но всю дурь из его лохматой башки выбить все равно не удастся, и уж что ни говори, а по части розыгрышей, частенько довольно жестоких, они с Блэком были и остаются главными спецами в школе. Тихонько прокравшись по комнате и выудив из кармана брюк волшебную палочку, Джеймс направил ее на храпящего Дурсля. Невербально наслав на него пару-тройку первых пришедших на ум порч: Scabies. Laneusum. Levicorpus. Liberacorpus., Джеймс предпочел не дожидаться пробуждения зверя внутри Вернона и аппарировать подобру-поздорову в соседнюю комнату, где легонько потеребил Лили за плечо и сделал вид, что вот-вот готов спрятаться у нее под кроватью. - Что бы ни произошло в следующие несколько минут, знай: я здесь ни при чем, меня подставили, - заговорщицким шепотом объявил он ей.
полная версия страницы